Шанс, в котором нет правил [черновик] - Ольга Чигиринская

— Он не данпил, он литературный персонаж, — пискнул Олег. — Я нужен?

— Нет, можешь спать. Сейчас доставят бокс, и мы все отправимся спать.

Прелесть рекреационных боксов состояла в том, что они крепко запирались не только изнутри, но и снаружи. Залезть в такой. И не открывать. До часу. Или до двух.

— Когда у нас рассвет? — обреченно спросил Олег.

— Часов через пять, — сказал вампир. И усмехнулся. — Тебе, наверное, кажется, что прошло много времени. На самом деле ты отрубился меньше часа назад. А весь бой шел сорок девять секунд.

Пять часов — это было неплохо. Во всех смыслах. Если, конечно, эти не планируют повторного визита. Хорошенького все-таки понемножку.

— Не бойся, — вампир, наверное, поймал опасение. — У вас подкрепление. Из Центра. А вот и оно.

«Оно» — оказалось высоким, плечистым типом в легком костюме спортивного стиля — извольте радоваться, московский отряд спецназа СБ «Гром».

— Пришел бокс. И… все остальное, — вежливо, но неприязненно сказал он старшему. Тот кивнул и поднялся. Теперь Олег увидел, что у вампира в двух местах был прострелен живот.

— Куда, простите… Здесь все-таки неудобно.

— В спальне направо, — кивнул визитер.

Неудобно что?

Они вышли все втроем — спецназовец, вампир, Кессель. Пауза. Внизу Кессель опять предложил кому-то чаю. Наверное, людям из цитадели.

Ответа Олег не расслышал.

Старший из Омеги явно двигался с трудом. Почему они не занесли бокс сюда? Он же запирается, в конце концов, а гостю и так досталось.

Олег сложил два и два. Похолодел. Поднял себя с постели и вышел на галерею. В одних трусах, но с револьверным гранатометом, который сам не помнил как взял. Вышел как раз вовремя, чтобы встретиться глазами с темноволосым, до синевы бритым молодым мужчиной. По виду — из более южных областей. Грузин? Абхазец? Аджарец? Осетин?

— Сюда, пожалуйста, — сказал еще один человек в форме.

— Спасибо, — механически ответил неизвестный. Голос низкий, хриплый. По походке Олег заметил, что парень слегка пьян. Совсем чуть-чуть.

— Извините, — сказал Олег, сдвигаясь с дороги.

Они отбились от Омеги — и из-за этого сейчас умрет посторонний хороший человек.

— Не за что, — тот пожал плечами. Хотел сказать еще что-то, но только махнул рукой.

За ним закрылась дверь.

— Это Лотерея, да? — скривившись, спросил Олег. Кессель вместо ответа протянул ему свою планшетку.

«Николай Чхония», — прочел Бегемот. — «2199.06.04». Он был младше, чем выглядел.

У этого человека пять братьев и две сестры. Семья — иммигранты. Статус граждан они получили 11 лет назад, и сейчас младшей дочери должно было исполниться 13. Что выводило родителей из-под иммунитета…

— Обрати внимание — третий сын, — негромко сказал Габриэлян. — Как правило, в таких семьях первый получает профессиональную подготовку к восемнадцати и идет работать. Второй — получает образование, пока отец и работающий старший брат могут его содержать. А третий записывается в Лотерею, когда подрастет. И если подходит. Если первый или второй ребенок — девочка, то записывается, конечно, она.

— Ящерица отбрасывает хвост… — сквозь зубы сказал Олег.

— Не хвост. Спаянность в таких семьях довольно высокая. И что интересно, — Габриэлян оперся на перила, — чем дольше держится такая система, тем больше в семье выживает людей. Я имею в виду, вообще. Живут дольше, успевают больше, представь себе, меньше болеют.

— Мы могли застрелить их всех, — сказал Олег, стараясь держать себя в руках. Гранатомет он на всякий случай положил на перила. — Просто в бою. И нам бы ничего не было.

Это должна была слышать целая толпа — уборщицы, ребята из «Грома», двое гостиничных охранников — но Бегемоту было плевать.

— Омега, — сказал Габриэлян, — довольно удобное орудие для сведения счетов, но большую часть своего времени все-таки ловит мышей. То есть варков-нелегалов. И делает эту работу лучше, чем это получилось бы, скажем, у нас. Вот и посчитай, сколько именно стоит обученный специалист. Особенно, если речь идет о регионе, который граничит с фронтиром.

Олег ненавидел его в эту секунду всем сердцем и душой. Потому что он опять был прав. Тут, за дверью, холоднокровный гад жрал человека — хорошего человека, добровольную жертву ради своей семьи! — и при всем при том Габриэлян был прав, потому что если этого гада извести — на его место придут пять других гадов, не признающих вообще никакого закона и никакого порядка.

— Мы бы создали иллюзию непричастности, Олег, — грустно сказал Кессель. — И не более того.

«Тебе придется забыть об Але», — сказали ему тогда. Правду сказали.

Он смотрел на планшетку Кесселя. Николай. Николай Чхония. Интересно, я когда-нибудь забуду эту фамилию? И стоит ли мне ее забывать?

В уголке экрана мигал значок глушилки.

…А поутру они неизбежно проснулись…

Олег разлепил один глаз, другой… рука болела. Голова не болела — против всех ожиданий. Только была тяжелой. А тело — легким. Кажется, чай, который налил ему на ночь Кессель — это был не простой чай.

Солнце лупило прямо в зеркальное окно — так что оно потемнело и в комнате повисли искусственные сумерки. Олег выбрался из-под одеяла. Сегодня — в Управление. Нужно выглядеть эффектно.

А как, если «выходной рабочий» костюм — джинсовая курточка-доломанка и джинсовые же к ней брюки — уделан кровищей и йодом? Значит, остается либо совсем раздолбайский вариант — шорты, футболка на три размера больше, которая почти целиком их прикрывает, скатанные у щиколоток носки и беретик на одно ухо — либо наоборот, школьная форма со споротыми эмблемами. В отличие от многих сверстников, свою школьную форму Олег любил: 14-й матлицей заботился не только о внешнем виде, но и об удобстве учащихся.

Подумав, и оценив драматический эффект, Олег остановился на форме. Тем более, что под школьный пиджак отлично шла рубашка с коротким рукавом. А сам пиджак, при случае, можно было и снять.

Причесываясь перед зеркалом (левой рукой — матушки, а как же я работать-то буду?), он оценил в должной мере свой бледный вид. Нужно что-то делать.

Снизу доносились голоса: все трое уже проснулись. Олег посмотрел на часы — без двадцати восемь. Почему его не разбудили?

Он оставил шевелюру в покое — захочет пролетающая ворона снести яйцо, снесет — проверил состояние всех острых и огнеопасных предметов, и вышел на галерею.

— Доброе утро. Я что, сегодня держу форт?

Надо сказать, что аварийная команда казино дело свое знала на ять. По состоянию гостиной никак нельзя было сказать, что в ней несколько часов назад уговорили четырех высоких господ с сопутствующим битьем посуды. Ну разве что так, по мелочи. В одном месте снесены перила — ремонтную команду ночью не вызывали, чтобы гости могли поспать спокойно. Голопанель, грохнутая Олегом, отсутствует — а новой нет, такие дуры монтируются тоже не пять минут. Гелевые мешки на трех креслах — прозрачные, без чехлов. Наверное, те еще из чистки не вернули. Или магазин закрыт. А что, так даже симпатично.

Кроме этих, едва заметных постороннему глазу, изменений, в гостиной было еще кое-что новое и незнакомое: высокий, очень красивый негр в военной форме с майорскими знаками различия. С Кесселем они совершенно непринужденно разговаривали по-испански. Интересно, где таких выдают?

— Доброе утро, тритон! — отозвался снизу Король. — Завтрак тут уже слезами изошел.

Тритон, это потому что проспал или потому что зеленый?

Негр поднял голову и посмотрел на Олега с некоторым недоумением.

— Доброе утро, — сказал Габриэлян, — Олег, действительно спускайся. Майор, это Олег Марченко, наш стажер. Олег, знакомься, майор Альварес из военной полиции.

Так это ему мы всем этим обязаны… А он действительно по виду чистый испанец. Будем считать, что его поймал доктор Гаспар Арнери и перекрасил.

— Очень приятно.

Олега не пришлось просить дважды — ломтики карбоната на блюде были нежными, бело-розовыми, влажными, как лепестки шиповника после дождя, сыр — даже на вид упругим и плотным. Румяные булочки горкой. Кофе. Салат. М-м…

— Шоколад, — напомнил ему Король, пододвинув плитку витаминизированной коричневой мерзости. Бегемот скривился. Кто бы подумал, что настанет такое поганое время, когда шоколад придется есть как лекарство?

— Майор Альварес пришел, чтобы сообщить приятнейшее известие, — сказал Кессель, подливая гостю кофе. — Организатор ночного нападения на нас, господин Корчинский попытался этой ночью пересечь границу. Задержан военной полицией и сейчас находится в фургоне внизу.

— Большое спасибо, — сказал Олег. — А что, побежал только он? Или только он в фургоне? — Интересно, когда он отбыл: после штурма, во время, или до?

— Улов был… несколько больше. Остальных мы отправили военным бортом в Москву, — ответил майор. По-русски он говорил с жестковатым акцентом, но свободно. Если бы не цвет кожи, его можно было бы принять уже не за испанца, а за эстонца или латыша. Точно Арнери постарался.